Профориентолог Эльмира Давыдова считает, что после восьмого класса, хотя к ней детей приводят и раньше — уже в шестом-седьмом классе. «Если человек в 14 лет еще не заинтересовался устройством техники, жучками и паучками, вулканами и так далее, то уже не заинтересуется», — говорит она.
На этом этапе очень важно отличить любовь к школьному предмету от интереса к науке. Скажем, ученику нравится учительница по физике и легко даются задачки. Родители видят пятерку и думают, что их ребенок — физик. «А потом такой выпускник приходит на физфак и сталкивается с людьми, которые маниакально увлечены этим, — объясняет Эльмира Давыдова. — А у него нет настоящего интереса». Такой интерес выражается в чем‑то внешкольном, когда хочется не просто получить оценку, а как‑то углубиться в предмет. Например, решать олимпиадные задачки.
Также надо помнить: физика или химия сами по себе — это не профессия. При склонности к химии можно найти себя и в медицине, и в пищевой промышленности. То есть вопрос не в любви к предмету, а в том, чем человек хочет заниматься каждый день. На консультациях по профориентации Эльмира Давыдова спрашивает, готов ли, например, человек ежедневно разрабатывать какую‑то технику.
И важно, чтобы это был собственный выбор, не навязанный. «Решил человек заниматься генетикой, для этого надо сдать химию и биологию. А химия не дается, — рассказывает Эльмира Давыдова. — Но почему он выбрал генетику? Потому что это перспективная наука. То есть преобладают социальные мотивы, а не желание исследовать».
И это тоже понятно: родители хотят, чтобы их ребенок мог зарабатывать на жизнь, и подталкивают его к чему‑то «перспективному». Но если нет настоящей склонности к чему‑то, успеха не будет.
Эльмира Давыдова также напоминает, что людей с научным складом ума в принципе мало, и это нормально.
Прежде всего стоит участвовать во Всероссийской олимпиаде школьников (0+). Победа или призовое место на заключительном этапе позволяют поступить в вуз без вступительных экзаменов. Победа на региональном этапе тоже может дать преимущества при поступлении. Нюансы зависят от выбранного учебного заведения. Все эти бонусы, конечно, будут актуальны только в старших классах, но участвовать в олимпиаде, а значит, тренироваться можно уже с четвертого.
Ученики Екатерины Костылевой участвовали в олимпиаде «Шаг в будущее» (0+). «Один такой выпускник уже закончил университет, физический факультет, он стал призером на всероссийском этапе, — рассказывает она. — Мы с ним делали электроскейтборд». Другой, благодаря призовому месту, поступил в московский вуз без экзаменов и уже перешел на третий курс, а его разработка вылилась в стартап. Еще одному призового места не хватило для поступления вне конкурса, зато хватило для получения дополнительных баллов, и в результате он тоже стал студентом хорошего университета.
Екатерина Костылева также обращает внимание на конкурс «Большие вызовы» (0+) и на смены в образовательном центре «Сириус». На региональном уровне также есть образовательные смены в местных детских лагерях, нужно только пройти отбор. «Можно проявляться, искать поддерживающую среду, достигать все новых и новых результатов и выходить уже на всероссийский уровень», — говорит Екатерина Костылева.
Вера Абелинскайте отмечает, что у «Росатома» множество проектов для школьников. «В том числе для очень одаренных ребят, которых мы готовы индивидуально сопровождать ради поступления в вузы на профильные для нас специальности», — объясняет она. Научно-просветительские проекты для «Росатома» — это способ и поддержать интерес школьников к профессии ученого, и помочь им подготовиться к профильным ЕГЭ. Кроме того, корпорация занимается образованием не только школьников, но и их учителей.
Правда, Анастасия Топчиева говорит, что олимпиадникам первое время может быть скучно в вузе. «Ради олимпиад они набрали все эти знания уже к 11-му классу. Плюс они будут думать, что им все легко-легко, а потом все равно станет сложно. Появится что‑то новое, а они это упустят», — предостерегает она.
Тем не менее участие в олимпиадах полезно хотя бы для того, чтобы школьник окунулся в эту среду и понял, подходит ли она ему. Здесь можно и завести знакомства с такими же увлеченными сверстниками, а подросткам это особенно важно.
Как говорит Андрей Говердовский, важно смотреть на историю учебного заведения. А еще на его преподавателей: «Они только преподают или еще и занимаются наукой? Какие у них результаты, насколько они авторитетны в сообществе?». Это важно, так как получать знания только из книг нельзя, нужно общаться с людьми, которые занимаются практической работой.
Вера Абелинскайте отмечает, что передовых вузов в России очень много, в том числе входящих в Консорциум опорных вузов «Росатома», и нельзя сказать, что какой‑то из них является самым передовым по всем научным направлениям.
Очень часто выпускники со всей страны стремятся в московские вузы, но региональные не обязательно им уступают. «„Росатом“ поддерживает и принимает непосредственное участие в создании 10 передовых инженерных школ (ПИШ) в 10 разных университетах, — рассказывает Вера Абелинскайте. — Например, в МИСиС работает ПИШ по новым материалам, аддитивным технологиям, биоинженерии, а в Томском политехе инженерная школа активно вовлечена в проект „Прорыв“ для реализации замкнутого ядерного топливного цикла». То есть в каждом вузе может быть своя «суперсила», все зависит от того, чем именно молодой человек хочет заниматься.
Как мы отметили, олимпиады дают бонусы и даже шансы на поступление вне конкурса, но призовых мест в каждой области всего по три. Хочешь поступить в хороший вуз — не забывай про ЕГЭ.
Если старшеклассник легко щелкает олимпиадные задачки по физике, но никак не может запомнить, сколько «н» в слове «отчаянный», есть риск поставить на физику слишком много. И тогда поступления по олимпиаде не получится, а общий балл по ЕГЭ окажется слишком низким. «Даже если он физику сдаст на 100 баллов, а русский совсем не напишет, он же не поступит», — объясняет Екатерина Костылева. По ее словам, нацеливать школьника только на один предмет — неправильно, так как для поступления необходимо, как правило, минимум три предмета. С другой стороны, Эльмира Давыдова говорит, что можно сместить акценты, если школьник точно не будет сдавать какой‑то из предметов.
Наверное, нет подростка, который никогда не спрашивал бы: «Зачем мне в жизни нужны будут косинусы и логарифмы» или «Зачем мне учить язык, я же не буду переводчиком». «Это нужно для развития мозга, для формирования целостной картины мира», — говорит Екатерина Костылева. Но если эти аргументы не работают, можно объяснить школьнику, что резюме для устройства на работу однажды придется писать на русском языке и желательно без ошибок. Или что химику нужно уметь высчитывать пропорции.
Конечно, идеально, если подросток успевает учить все предметы и работает с репетиторами над всем, с чем есть проблемы. Но в реальности это трудно успеть чисто физически, а на всех нужных репетиторов многим не хватит денег. «Как вариант — можно договориться с ребенком, что он вернет эти деньги, когда начнет работать», — говорит Эльмира Давыдова.
Шансы на поступление увеличивают золотая медаль, значок ГТО, волонтерская деятельность и олимпиады конкретных вузов. Нужно смотреть, какое учебное заведение добавляет за это баллы и сколько.
Очень часто уже на первый курс студенты попадают выгоревшими. Они так долго работали ради высоких баллов на ЕГЭ, что уже ничего не хотят.
«Наука — это не спринт, а марафон», — считает Анастасия Топчиева. Чтобы ею заниматься, важно рассчитывать силы и находить какие‑то новые задачки, если стало скучно. В вузе иногда полезно взять академический отпуск. В школе этого не сделаешь, но можно вовремя останавливаться и переводить дух.
На старшеклассника часто давят взрослые: «Поступать надо только на бюджет, провалишься — станешь дворником». Тревога родителей понятна, но такое ее выражение только вредит. «Эта накаленная атмосфера сильно дестабилизирует детей», — говорит Екатерина Костылева. Она советует помочь школьнику с режимом и самоорганизацией. Полезными будут семейные традиции — например, за ужином обсуждать, что у ребенка за день было хорошего и что его тревожит. «Но не допрашивать, а чтобы это была беседа между всеми членами семьи: мама интересовалась у папы, папа — у младшего брата. Чтобы не было ощущения, что все тут пришли тебя помучить, — говорит Екатерина Костылева. — Чтобы было чувство, что всем интересно, что с тобой произошло. Этот посыл — „Ты нам нужен, ты нам ценен“ — очень влияет на подростков».
«Здесь главное — быть тихой гаванью. Говорить: „Ну да, я вижу, ты устал, давай отдохнем, я горжусь тобой за то, что ты пробуешь это сделать“», — соглашается Анастасия Топчиева. Если задача кажется объемной и непосильной, разбить ее на маленькие подзадачи и хвалить ребенка (и чтобы он сам себя хвалил) за каждый выполненный пункт.
Эльмира Давыдова также призывает помнить о физических упражнениях. Не обязательно тратить на это много времени, которого и так нет. Иногда полчаса быстрой ходьбы помогают снять стресс и привести тело в порядок. «Человек состоит не только из когнитивных функций. У него есть кровь, сердце, гормоны, — говорит эксперт. — Нужно беречь свой организм». Дыхательные практики тоже помогают успокоиться.
Анастасия Топчиева считает, что старших подростков лучше всего могут поддержать сверстники-единомышленники. «Если они участвуют в каких‑то летних школах или кружках, это лучшая терапия: они видят, что у других детей такие же проблемы, и понимают, что не одиноки», — говорит она.